Конкурс «Моё путешествие» — «Быть бомжом или быть с бомжом?»

Ну вот, как я и предполагала, именно со мной случилась эта беда. Ведь предупреждала сопровождающая: опоздаете – ждать не будем. И я, честно глядя ей в глаза, кивала, и клялась самой себе «ни-ни, я всегда везде вовремя прихожу». И ведь я была уверена, что со мной такого никогда не произойдет, скорее всего, это должно было произойти с той блондинкой, которая тупо улыбалась, а сама ничего не слушала, она уже успела втрескаться в того женатика.

У которого Матрена не первой свежести рядом, пасет его красавца с момента посадки в автобус. А блондинка глазки томно так ведет в его сторону каждый раз, когда у нас стоянка. Да бог с ней, с блондинкой этой. Она-то успела в автобус сесть, а я тут стою, как полная или круглая идиотка. В данной ситуации мне уже все равно: круглая я или полная.
Хотя ближе к истине будет полная. Да, я не отличаюсь фигуркой модели, слегка полновата. И что самое неприятное: полновата я не в тех местах, на которые мужчины обычно заглядываются. Полновата я снизу. Фигура у меня называется «Груша». Да и сама я полная груша. Ведь говорила мне мама «точность – вежливость королей» Но я как всегда, королевой себя не считала. Но опаздывать – никогда! У меня шеф – сама пунктуальность, и соответственно всех своих сотрудников выдрессировал, словно тигров в клетке. Опоздание в нашей компании считалось самым тяжким из грехов. Уж лучше минут на десять раньше явиться… Если вспомнить, я опоздала всего один раз. И то, пришла рано, зашла в другой отдел раздеться, ну пока то да се, и явилась в 10:01. Так он посмотрел на меня так, словно я – полное ничтожество и говорит так ехидно: «А Вероника у нас всегда опаздывает. Любит появляться, когда все уже собрались, внимание к себе привлекает» Как я тогда взъелась на него, аж чуть не убила. Но в мыслях. А на самом деле, молча так прошла к свободном у стулу и тихо села. Но с тех пор про меня пошла слава, что я всегда и везде опаздываю. Я долго приходила на все совещания заранее, на переговоры аж минут за двадцать. Но его слова преследуют меня до сих пор. И даже если я вхожу в кабинет ровно в назначенное время, присутствующие улыбаются и говорят, что уже заждались столь прекрасную леди. И я смирилась с этой ситуацией. И даже стала позволять себе опаздывать. И оказалось, ничего страшного в этом нет. Если надо – подождут.
И вот именно это сыграло со мной злую шутку. Я же читала в форумах, что нельзя опаздывать к автобусу. Что никто не будет ждать. Что нужно записать сотовый гида. Но я была на все сто уверена, что со мной такого никогда не произойдет. Что я пунктуальна и последовательна во всех своих поступках. Ну что я могла поделать, если продавец в той лавочке так смотрел на меня: с укором, что я ничего не беру. И я долго и тщательно выбирала сувениры для своих близких. И когда подошла к назначенному гидом месту, автобуса уже и след остыл. И опоздала я всего на каких-то 30 минут. Могли бы и подождать. Не столь важные персоны. Вот так и получилось, что мой автобус ушел, вещи мои уехали, кстати, и все основные деньги тоже, я их так тщательно упаковала в чемодан. Ведь на форумах писали, что с собой нужно иметь небольшую сумму, во избежание их кражи или потери. Но я так была уверена в себе, что кражи я не боялась. Я больше всего боялась, что потрачу слишком много на всякие ненужные сувениры, не доехав до Парижа. А именно в Париже предполагалось потратить основную часть моих отпускных. И вот стою я на краю вселенной, на чужой территории без багажа, без денег, без телефона своего гида. И что самое страшное: без косметики, без запасных трусиков и в спортивном костюме. Хорошо, что сотовый со мной. Так, это уже радует. Что там говорили нам в турфирме, если вдруг отстанем от автобуса? Черт!!! Черт! Я не помню! Я же так в себе уверена, что на этот пункт не обратила внимание. Думала, это только той блондинке потребуется. А я же умная, я и сама справлюсь. Вот тут мне стало страшно в первый раз. В посольство идти? Или в приют? Я как-то писала в газету про наших женщин за границей, про трафик женщин, как выжить, куда идти. Надо успокоиться, и выработать план действий.
Итак: для начала нужно успокоиться. Сажусь на лавочку и произвожу ревизию сумочки и всей наличности.
Что мы имеем? Губная помада, пудра, таблетки от головы – это уже хорошо, ручка, визитки – вряд ли пригодятся в данной ситуации, кредитка «Балтийского банка» — рублевая, да на ней и денег-то нету. Так, что еще? Пара презервативов – в данной ситуации это самое необходимое! Без презервативов мне в чужой стране ну никак не выжить.
Ключи от дома, ключи от квартиры мамы, от кабинета… Визитки разные: ремонт автомобиля, нотариус, юрист, косметолог, психолог – всякая ненужная в данной ситуации информация. Так, что там еще: жетоны на метро (и зачем я их с собой потащила), сантиметр, жевательная резинка, конфетка –э то уже хорошо, пригодится, когда проголодаюсь. А, судя по реакции моего желудка, проголодаюсь я уже минуты через две. Так зачем же ждать? Едим конфету сейчас, и сумочку облегчим. Ну, вот и все мое богатство. Глупо, конечно. В России у меня в сумочке весь арсенал на все случаи жизни: от зубной щетки до запасных колготок. А тут я по-глупости все лишнее, на мой туристический взгляд, вынула. Как же я сейчас об этом пожалела.
Что ж, зато есть телефон! Хотя у него зарядки хватает всего на один день, я успею сделать самые необходимые звонки. Сейчас самое важное, определить: какие звонки и кому являются важными и необходимыми. На работу? И чем же они мне помогут? Маме? Только расстроится. Подруге? Она же блондинка. Хотя я ее очень люблю, толку от нее мало. Слезы, охи-ахи, и все. Ну почему я не записала телефон гида, телефон консульства и прочих нужных служб? Самоуверенная тупица. Вот кто я есть!
Ладно, нос по ветру и вперед. Скоро ночь, несмотря на съеденную конфету очень кушать хочется. Будем искать приют для женщин, подвергшихся насилию. Будем считать, что ко мне привязался маньяк, и из-за него опоздала на автобус. Других шансов рассчитывать на помощь социальных служб у меня нет. Не в полицию же идти? Черт! Черт! Черт! Я же документы тоже в автобусе забыла! И паспорт, и страховку. Черт! Черт! Черт! Да прости меня, Господи. Ну, как же я так могла? Ведь даже ксерокопию сняла с паспорта, как меня подруга научила. На всякий случай. И все в чемодане поехало во Францию. И паспорт и ксерокопия…Ну говорили же мне: документы, деньги и мужа всегда держи при себе. Мужа пока нет, но как я могла все самое нужное оставить в чемодане?! Для надежности, для уверенности, я же не собиралась от автобуса отделятся.
Боже мой, и что же мне теперь делать-то? Ладно, главное не паниковать. Главное: продолжать быть уверенной в себе, улыбаться. Что я не смогу выжить и вернуться домой? Я с моими-то мозгами?
Темнеет, и я понимаю, что надо действовать. И я иду на ближайшую заправку.
«Help me. I want shelter for women?» — мой английский не так хорош, как я думала. Но, ничего, думаю, поймут, ведь у меня такое жалкое выражения лица. Настолько жалкое, что самой плакать хочется.
« I Want to call police. He will take you there» — что он там про полицейского лопочет?
«Police? Not. I dont want police. I want to shelter» – полиции мне только не хватало. Хотя, стоп! Кажется, именно в полицию рекомендовал обратиться наш проводник в случае чего. Но провести ночь в полицейском участке что-то мне не хочется. Завтра я туда пойду. А сейчас мне нужно поужинать, принять душ и выспаться. Впереди у меня не очень легкий день или два. Нужно настроиться на лучшее, а без чашки кофе я не умею. Мои мозги так устроены: без чашечки утреннего кофе думать отказываются. Я настоящая кофеманка, пора переходить на зеленый чай, как говорит мне мама. Вернусь – перейду. А пока я хочу в душ, спать и кофе.
В общем, адрес мне написали на клочке бумаги и даже показали на карте, как добраться. Тратить свои грошики на покупку карты я не стала, срисовав основные улочки и предполагаемые яркие указующие объекты.
И вот я иду по темнеющим улицам, сверяясь по карте. Настроение: ноль. Хорошо еще не в минусе. Жалко себя, но где-то в нутрии меня уже зреет незнакомое мне чувство, я с такими ощущениями еще не сталкивалась. Что-то такое приподнято-возвышенное. Что-то на грани оргазма.
В приюте меня приняли весьма радужно, улыбкой Карнеги. Я не стала особенно рассказывать о себе, объяснив, что я – русская, что я отстала от своего автобуса, потому что на меня напал маньяк. Он отобрал у меня кошелек, в котором находились мои документы. И я теперь не знаю, что мне делать. Меня накормили, хотя ужин уже закончился. И отвели в комнату, где уже спала другая женщина. Неплохо для приюта: душ, туалет. Я с удовольствием отмыла дневную грязь и завалилась спать. Утро вечера мудренее, говорила мне мама. Посмотрим, права ли она.
Утро оказалось совсем не таким уж и мудрым. Сразу после завтрака меня пригласили к администратору и устроили настоящий допрос. Я и так по-английски говорю, как в школе учили: либо правильно, либо молчи. Вот я так и говорила: большую часть кивала и молчала. Я почти все понимала, как собака. Но как ответить? Мычала, по-русски бормотала. Надо было сразу требовать переводчика, но что-то меня заклинило. Возможно, то вчерашнее чувство: новое и неизведанное. Мне очень важно было понять, что это за чувство.
Судя по всему, мне не поверили. Да уж, врать я не умею. Рассчитывала на плохое знание английского языка, но судя по всему, они спецы еще те. И без языка все видят. По лицу, наверное. А лицо у меня и впрямь все выдает. То глаза в сторону косят, то краснею не впопад. В общем, чую шкурой, дело пахнет жаренным. И надо мне из этого приюта выбираться. В общем, покивала я, согласилась со всем, что они там лепетали. И я тихонько, боком, боком и к дверям.
А мне: «Wherever you go, madam?»
«Прогуляться, подышать, душно что-то» — и на свободу. Вдохнула, подышала, насладилась свободой. И что же дальше? Куда теперь-то идти? По советам специалистов на форуме: в консульство. Там мне помогут, я же российская гражданка. Итак, цель поставлена. Вперед! Ну и время зря терять не стоит. Посмотрим город. Когда еще буду здесь!
Кстати, у меня же еще телефон есть! Как же я забыла о нем. Надо позвонить маме и сказать что все в порядке. Потом еще на работу. Лучше сразу шефу. Он умный, подскажет что делать.
— Мам, привет! Я звоню тебе из Парижа! – судя по времени, автобус уже достиг границы с Францией, — у меня все ок. Как ты?
— Ой, доча, рада тебя слышать. А у меня вчера что-то давление подскочило. Соседка говорит – магнитные бури. Так что все нормально. А еще вчера дядя Петя звонил…..— пытаюсь перебить, но мама в своем репертуаре, — ты там смотри в оба, воду из-под крана не пей, я вчера смотрела по телевизору: в Турции опять наши отравились.
— Мама, — кричу я, — я не в Турции, Я во Франции. Там все не так.
— Ты, главное, будь осторожнее, иногда автобусы не ждут туристов, я тут…— и мама начала рассказывать о случае с нашей туристкой, отставшей от автобуса. Я слушала ее вполуха, понимая, что тают мои последние роуминговые денежки, но маму остановить сложно, она не слышит, ей важно сказать все, что она считает важным для себя. И я слушаю, слушаю в отчаянии, что сейчас она потратит все, и у меня не останется шанса позвонить куда нужно. Но я люблю маму, и не хочу ее беспокоить. Пусть думает, что у меня все хорошо.
Как я и ожидала, телефон стал бесполезным. В порыве у чуть не выбросила его в урну, но в последний момент сдержалась. Пусть он создает иллюзию, что у меня есть связь, что я могу им воспользоваться. Будут деньги –будет связь!
И я пошла бродить по городу. У меня еще есть кой-какие денежки. Я могу позволить себе чашечку кофе или минералку. И я наслаждаюсь теплом, красотой и свободой. Впервые в жизни я сама по себе. Ощущение райское. Это то самое чувство, которое нахлынуло на меня еще вчера. Я поймала его, осознала и культивирую в себе до сладостной истомы во всем теле, сидя на скамейке на площади, наблюдаю за туристами, за суетой вокруг. Мне никуда не надо, меня никто уже не ждет. У меня начинается новая жизнь, наполненная остротой, страхами, неуверенностью, но такая интересная и насыщенная. Я потом вернусь, и такие репортажи напишу, даже Сергей, наш признанный мэтр журналистики от досады будет кусать локти.
День так и промчался, легко, беззаботно. Но наступает вечер и я с ужасом констатируют факт, что я так и не нашла консульство и мне снова придется где-то ночевать. Так, концентрируемся, думаем-думаем! Пока солнце не село. Так, сегодня на площади я видела наших. Играли на балалайке. Вот уж кто подскажет или приютит на крайний случай.
Точно, играют. Я к ним:
— Ребятки, дорогие, помогите! Я – наша, русская.
Смеются:
— Отстала от автобуса, красавица?
— А что: похоже?
— Так регулярно ваши прибегают. В основном курицы с авоськами.
— Хамы, я не курица.
— Вот-вот. На курицу туристическую не похожа. – Нашли себе развлечение.
— А я может экстрима захотела. Статью вот написать: как выжить девушке в чужеродной среде, — прикалываюсь.
— Ну и как, экстрим? Давно тут? В посольство обращалась?
— Нет еще, только в приют.
— И как? Обогрели?
— Накормили. Но я как поняла, что депортировать хотят, как проститутку российскую, так и сбежала.
— Что-то ты не тянешь на проститутку, — ну парни дают, я и сама вижу – не тяну, но зачем так грубо опускать-то.
— Сами вы не тянете, — глупо парировала, но мои мозги, устав без сладкого, ушли спать. А без мозгов мое остроумие становится скорее тупоумием.
Смеются черти.
— И давно ты так маешься?
— Второй день. Честно говоря, кушать очень хочется. – Смотрю так жалостливо, с надеждой на понимание.
— Ты бы еще дня три так походила, похудела бы килограмма на 4, глядишь и на заработки сгодилась бы…
Я, игнорируя их высказывания, молча разворачиваюсь и ухожу. Никому не позволено оскорблять меня. Уж лучше я скитаться буду, в мусорных бачках ковыряться, но терпеть такого отношения не буду.
— Да, постой ты. Стой, тебе говорят,— кричат мне в спину. Но я иду прочь. Вот так всегда: нашел соотечественников, а они — козлы оказались. Или это я такая невезучая? Или просто обидчивая не в меру? Ну, чего они такого сказали? И вправду: мне не мешает похудеть. И потом, они ж не со зла. Сама начала про проститутку-то.
Ночь и уже настоящий голод подступили, как всегда, внезапно. Вроде еще светло, и сыто – а на те вам: темно и живот бурлит так, что на соседней скамейке влюбленная парочка целоваться перестала. Да и устала я, как бродячая собака, от пустого времяпрепровождения. Ходишь, ходишь, а смысла в твоих действиях нет. У бродячей собаки смысла гораздо больше, чем у меня в данной ситуации. Впервые в жизни я не знаю, что мне делать. Я боюсь, я в смятении. А чего боюсь – сама еще не поняла. Скорее всего, это от голода. Я страшная сладкоежка, я тут целый день маковой росинки во рту не было. Только булочка да кофе с утра. Это даже росинкой не назвать. Так, перекус. Желудок подвывает все громче и требует свою вечернюю порцию еды. Ему все равно, что у меня нет денег, что я в полном ауте. Ему подай жареную курочку с макаронами и кусочек тортика. Такого вкусного тортика со взбитыми сливами, с вишенкой наверху. Ах, какая я была дура, что отказалась давеча на вечеринки в честь моего отпуска от такого кусочка. Решила, что моим бедрам он ни к чему. Бедрам может и не нужен, а душе ой как нужен. Такой сладкий, такой вкусный…
— Хватит грезить!!! Тортика нету и не будет, пока ты не выберешься отсюда. А как домой вернешься — съешь столько сколько захочешь! — кричу я самой себе. Хорошее решение. Тортик – это стимул для действий. Тортик – это святое. Вот вернусь и куплю себе, любимой, целый торт и съем его одна, даже не поделюсь ни с кем.
Представив эту картину: как я одна ем целый торт на 2 кило, я беру себя в руки в прямом смысле, то есть поднимаю со скамейки и иду на поиски еды.
Где можно найти еду? В кафе, в магазине. Самое простое: напроситься на работу. Без документов могу только посудомойкой, но прокормиться можно. Да и ночь скоротать. И если повезет, заработаю немножко.
Иду на яркую рекламу. Целая улица кафе, кафешек, бистро и всяких едательных заведений. Выбираю русскоязычный ресторанчик. Самое удивительное: меня берут не глядя. Всю ночь я мою, скребу, убираю. В итоге: тарелка макарон и горячий кофе. Блаженство, хотя кофе не такой и душистый. Да еще кусочек пирога вдогонку улетел. В общем, жизнь на сытый желудок воспринимается гораздо приятнее. Хотя никаких денег я не получила, так как еда высчитывается из зарплаты. И в самом конце шеф предлагает мне проехаться по его делам. С такой дерзкой ухмылкой. Говорю:
— Какой вам прок с посудомойки?
— Какой прок, узнаешь… – и снова ухмылка самодовольного кота.
Так, понимаю, что я еще не настолько отупела от свободы и отчаяния, чтобы подрабатывать таким вот способом. Нужно снова делать ноги, пока меня не определили куда-нибудь, откуда я уже не смогу удрать, но деликатно и без последствий.
— Сегодня не могу, у меня критические дни,— смотрю прямо в глаза, стараясь сделать наивное придурковатое выражение лица. Получилось. Кот, разочарованно осматривает меня с ног до макушки и потом обратно, задерживается взглядом над моими не первой свежести кроссовками, качает недовольно головой и уходит.
Да, мои кроссовки меня берегут. А мама все твердит, что пора их выбросить. Ни за что. Они мне жизнь спасли.
Пользуясь случаем, пока Кот где-то бродит, соблазняя и уламывая других работниц, принимаю душ, и покидаю столь «гостеприимное заведение». Вряд ли я вернусь сюда завтра.
Уже светает. Скоро утро и я могу пойти в посольство. Или консульство. В данной ситуации мне все равно. Лишь бы помогли вернуться домой.
Приятной наружности молодой человек, с улыбкой Карнеги (дрессировали, очевидно, на психологических тренингах) мило так мне говорит:
— Надо восстановить документы. Вы должны доказать, что вы — российская гражданка. Нужны свидетели, как минимум два человека.
— Так как я их восстановлю, если они с группой уехали. И свидетели все там же. Вы же можете позвонить и спросить их. Или в турфирму запрос сделать. Вы же все можете.
— Они уже на территории другой страны, мои полномочия ограничены этой.
— И что мне делать-то? – в отчаянии кричу на него.
— А вы не кричите на меня. Сами виноваты, сами и разбирайтесь. Каждый день такие как вы приходят: плачут, мол, на работу приехали, а тут меня кинули, в публичный дом определили. Или, как вы, историю выдумываете. Надоели вы мне. И чего вам в Росии-то не сидится? За лучшей долей поехали. Ну, давайте, попробуйте: как это жить в чужой стране. А потом и приходите…
Слов нет, одни эмоции. Сидит, папенькин раскормленный сынок, место пригрел. Баба его кинула, скорее всего, вот он и отыгрывается. В полицию идти? И что я им скажу? Документов нет, по-английски на уровне школы говорю. То есть: не говорю совсем. Так, пару фраз.
Ясно одно, надо звонить своим и просить помощи.
И вот стою у автомата, карточку купила. А звонить не могу. Я ж дитя цивилизации и телефонизации. И ни одного номера наизусть не знаю. А телефон мой за два дня разрядился. А знаю я только свой личный номер. Стою у автомата и чуть плачу. Потратила 10 евро на карточку и все попусту. Ну не дура ли? Нет, чтобы сначала проверить телефон.
Наизусть помню только телефон доверия, на котором работаем моя подруга. Что ж, будем звонить туда. Составляю текст, чтобы уложиться в несколько минут
— Здравствуйте, я Вероника. Подруга Тани. Я отстала от автобуса, у меня отключился телефон, и я не знаю, что мне делать. В консульстве меня вежливо послали. Передайте Тане, что мне нужна помощь. Пусть она кинет мне денег на телефон и свяжется со мной. Я очень вас прошу. У меня мало денег, – выпалила я на одном дыхании, в надежде на понимание.
И чудо, меня поняли:
— Хорошо. Передадим сейчас же. Не волнуйтесь. Ждите звонка. – И связь оборвалась.
Я ждала звонка 15минут, не отходя от таксофона. Мне казалось, что позвонят именно сюда. Я так радовалась, что забыла о том, что мой-то телефон разряжен и мне срочно необходимо придумать способ его зарядить. И тут меня посетило озарение: у меня же «Nokia». Нужно найти салон, там и подзаряжусь. И я бегу по улице, залитой неоновой рекламой. Но нигде не вижу «Nokia». А вдруг Танька мне звонит в этот самый момент? Что же я не предупредила-то, что у меня телефон разрядился? Ну почему я такая глупая?
Ура! Вот он такой любимый, такой знакомый банер. Я врываюсь со слезами и на смеси всех языков мира объясняю, что мне срочно нужно зарядиться. Как в той рекламе про рыбку и презерватив: врывается девушка в аптеку и пытается влезть без очереди, что-то там кричит, в истерике бьется. Аптекарь ей презерватив на глазах у всех дает. Недоумение, картина Репина «Всю ночь гребли, а лодку отвязать забыли» А она воды в презерватив налила и рыбку свою золотую туда опустила. И счастливая, что успела спасти, ушла.
И я, словно та девушка, сую всем под нос свой телефон и лепечу без остановки. И что самое интересное — меня понимают, подключают. И сижу в уголке и жду звонка.
И вот он, мой любимый телефон поет, мед для моей души. Я подскочила. Хватаю телефон:
— Таня, Таня, это я…
— Простите, вас беспокоит компания… Мы хотим предложить вам…
Нажимаю отбой, и в изнеможении опускаюсь на стул. Сотрудники понимающе кивают, улыбаются, стараясь выглядеть профессионально-любезными.
Жду еще минут 15. Телефон заряжен, улыбающиеся сотрудники уже не так любезны. И я понимаю, что пора и честь знать.
— Китос, сенькью, пардон, — забираю свой телефон и ухожу.
Уже ночь, или вечер, но поздний. Во сяком случае, уже темно. Дни пробегают так быстро, так насыщенно… И снова хочется есть. Мой желудок не привык к таким испытаниям. Решаюсь потратить остатки своих сбережений. В ближайшем кафе беру кофе, бутерброд. И даже хватает на кружку пива. Я понимаю, что пиво и голодный желудок две вещи совсем не совместимые, но я слишком устала, я хочу расслабиться. Хотя от чего устала-то? Ничего не делаю, брожу по городу, хожу в музеи. Отдыхаю по полной, но устала безмерно. От избытка чувств и эмоций.
Расслабление стоило мне оставшихся денег. И теперь я полный бомж. Но мне весело: уж коли выпал шанс испытать себя, так использовать надо. На улице лето, тепло, дождя нет, я сыта — что еще нужно русскому человеку в далекой стране? Правильно: теплую постель и друга рядом. Но до постели еще доехать надо, а друга у меня что-то давно уже не было. Как-то мужики все мимо меня пробегают. Ни в друзья не набиваются, ни в любовники. Фигура им моя не нравиться? Или слишком уж я независимая? А может, просто ума много, мужчины умных не любят. Боятся они нас, умных и талантливых. А чего нас боятся-то? Мы не кусаемся.
Быть бомжом – это скажу вам, круто. Сколько раз я видела по телеку, да что там по-телеку, видела собственными глазами, как они роются в мусорных баках, как едят корочки от арбуза прямо у бака. И меня тошнило от одного вида этих людей. Маргиналы, отбросы – так мы их называли в офисе. Мол, сами свою судьбу выбрали. Никто им не мешает стать нормальными, но им, это для всех очевидно, нравится такая жизнь. И вот я сама — бомж. Да еще в чужой стране, да и законов не знаю. Нет, в мусорных баках я рыться не буду. Голодать – полезно для фигуры. И как говорит все известный Малахов в своей передаче «Голодание лечит от всех болезней» Таким образом, смогу сбросить пару килограмм и оздоровиться процентов на 25%. Лишь бы не лишиться вообще веса. «Похудеть на 100%» — мне всегда нравилась эта реклама. И как вы себе это представляете? Распасться на молекулы?
В общем, эту ночь я провела в парке на скамейке. На соседней спал местный вполне цивильный, хорошо одетый бомж, и он любезно предложил мне свой плед. И я воспользовалась им, несмотря на стойкий запах табака и возможных насекомых. Все же теплая постель и друг рядом…Ну почти друг. Только на одну ночь. Скорее: сосед на время. Мы с ним поболтали о звездах, о вселенной, о мироздании. Так как я была расслаблена пивом, воздухом и событиями последних дней, то я просто слушала его незнакомую плавную речь, похожую на речь профессора в университете, где я училась на физика-астронома. А он, этот странный человек, возраста которого я не смогла определить, что-то мне рассказывал, показывая на небо, на звезды, а я слушала,. И я загадывала желания, когда он как-то по-детски подпрыгивал со своей скамейки, подбегал ко мне и, приобняв, показывал на падающую звезду. И я засыпала под его уютный и такой почему-то родной голос, свернувшись калачиком, насколько позволяла скамейка и маленький флисовый плед с бордовыми розами.
Утро встретило меня в виде потрясающе красивого парня, с мужественным выражением лица и искоркой в глазах, похожего на агента Кея из «Люди в черном». Только в униформе полицейского. Соседа уже и след простыл, только записка лежала:
«Спасибо за вечер. Вы очаровательны. Плед оставьте на скамейке, я вечером заберу. Мы еще встретимся. Я загадал это на падающую звезду».
Романтиком оказался этот странный бомж. Я даже не обратила внимание, что записка написана на русском. Обыденно свернула плед и положила на краешек скамейки. Словно так и надо. И я пожалела, что не увижу его больше. Такой милый бомж, и даже совсем не пахнет помойкой.
Кей улыбнулся и предложил проехать с ним. Так как в мои планы входило обратиться в полицию, я не раздумывая, последовала за ним. Искать не надо, сами довезут.
В машине я принюхалась к себе, вроде бы еще ничего, несмотря на то, что душ в последний раз я принимала в кафе. И сколько мне так еще скитаться? Да, репортаж – вещь хорошая. Опыт он конечно опыт, сын ошибок трудных… Но я уже устала… Я хочу домой. «А я в Россию, домой хочу, я так давно ни видел маму…» Кстати, как там она с давлением своим? Слезы наворачиваются на глаза, мне себя так жалко, маму жалко.
А ведь сколько раз мечтала о путешествии в одиночку, и вот – раскисла, сопли ручьем, ни на что я не пригодна.
А он такой красивый, такой пахнущий Kenzo, одним словом: мечта женщины. Но кто он, и кто – я? Он – красавец мужчина, уверенный в себе полицейский, и я – полубомж, полуженщина, да еще дурно пахнущая, немытая, зубы не чистила уже 3 дня. Кошмар! Вот так и бывает в жизни: встретишь мужчину своей мечты и тут же его теряешь.
В общем, везут меня в участок, а я раздумываю, что же мне там говорить такое, чтобы и себя не подставить, и домой поскорее попасть. Не врать. Честно все рассказать. Чтобы проверить могли, запросы свои разослать куда нужно. Да, переводчика надо потребовать и консула нашего.
В общем, привела свои мысли в порядок, утерлась рукавом, настроилась на лучшее. Полиция – это хорошо, это не мафия. Полиция мне поможет.
Сидим в кабинете. Их трое и я одна, напротив. Сцена из фильма «Основной инстинкт». Нет, я конечно не Шэрон Стоун. А как хочется вот так же как она, нога на ногу, сигарета, и все полицейские у моих ног. Ну, пусть не все, пусть один. Но он вытащит меня из этого дерьма, поможет мне. Я даже согласна быть с ним потом. Если он меня захочет, в чем я очень сомневаюсь. Я же не модель, я уже говорила, что моя фигура далека от совершенства. Я не могу нравиться, и тем более с первого взгляда. Я это знаю. Да, я не лишена определенного ума, но разве может оценить мой ум иностранец? Вряд ли. А этот мачо, этот Кей сидит и внимательно так рассматривает мои ноги, которые далеки от совершенства и тем самым вводит меня в еще большее смущение. И они, мои ноги, вместо того красивого движения, которым Стоун покорила весь мир, сворачиваются в какой-то немыслимый узел и прячутся под стулом. И я краснею и понимаю, что мне не верят. Я говорю правду, а мне не верят. И я пытаюсь взять себя в руки, не смотреть ему в глаза, смотрю на кончик его носа, так легче сосредоточится, считаю про себя, слежу за дыханием и продолжаю краснеть, тем самым, подписывая себе приговор. Не смертный, конечно, но все это так неприятно. И почему я не потребовала переводчика? Я ж собиралась и планировала, а веду себя так глупо, по-детски, словно меня действительно застукали за преступлением.
И, слава тебе Господи, этот самый Кей вдруг говорит:
— I believe you, — и смотрит мне прямо в глаза…Глаза в глаза, нежно и заботливо.
— Thank you, — робко отвечаю я. Без надежды, еще даже без веры.Он поверил мне! Что я на самом деле отстала от группы, что я не приехала в их страну на заработки, что я не мечтаю здесь остаться. Он поверил, один из всех. Понемногу я расслабляюсь, ноги сами собой развязываются, и я смотрю уже ему в глаза, я почти люблю его, и я верю ему, каждому его слову, каждому жесту. Я готова расцеловать его, но я сдержанна и терпелива. Я молча жду продолжения
И он сказал великие слова, которых я ждала от него:
— I will help you, — нежно так, по-отечески.
И он помог. Он, этот мачо, этот красавчик, помог мне, грязной русской бомжихе выбраться из этой ситуации. И, что меня удивило, ничего не потребовал взамен. Представляете, ничего! Просто отвез меня в консульство, очень мило поговорил с тем сотрудником. Ну, тем самым папенькиным сынком, который так мило меня отфутболил, и тот, держа улыбку, сделал запрос, восстановил мое доброе имя и отправил меня домой. Не сразу, не в тот же день. Но это уже было неважно. Не буду описывать оставшиеся дни. Ничего интересного. Одни банальности, процедуры, бумаги.
Самое важное случилось потом.
Месяца через три после моего возвращения, после всех разборок с турфирмой, в наш офис заявляется курьер с охапкой роз на мое имя. Естественно, все в отпаде, никогда мне не дарили охапки цветов. Девчонки от зависти с ума посходили. Вслед за букетом вошел он, тот самый бомж-профессор. Не могу сказать, что я ждала его, я уже и забыла о нем, моем случайном ночном соседе. Но почему-то я не удивилась. Честно говорю: абсолютно не удивилась. Удивилась я потом, когда услышала его слова, на чистейшем русском языке:
— Ну вот, я тебя нашел. Как и обещал…
А что было потом? Да так, ничего особенного: рутина, документы, заявления…
…А тот плед стал нашей семейной реликвией, бордовый флисовый плед, пахнущий табаком, прожженный в нескольких местах. И иногда мы вместе ночуем в парке на скамейке в том самом парке и рассматриваем звезды, планеты, кометы, и загадываем желания на каждую падающую звезду…

Оцените статью
Выборгские ведомости
Добавить комментарий