В течение всего XIX столетия Выборгская таможня в России имела статус абсолютно универсальный. То есть включала все возможные тогда формы таможенного контроля: пассажирские и грузоперевозки – морским, сухопутным, позднее железнодорожным транспортом, осуществляла контроль за международными почтовыми отправлениями, одновременно являлась и внутренней таможней в своём Балтийском бассейне.
Как и сегодня, находясь под единым управлением, таможня делилась на отдельные посты и участки. Основной и самой загруженной (за исключением зимних месяцев) всегда была Выборгская портовая таможня, значительно расширившая зону своего влияния с постройкой Сайменского канала.
Принцип работы портовской таможни за двести последних лет в основе своей остаётся практически неизменным. Любое судно, прибывшее в Выборг из-за границы или по письменному направлению смежных таможен из Нарвы, Ревеля или Фридрихсгама, подлежало обязательному досмотру, пересчёту товаров, а потом соответствующая таможня по почте уведомлялась, всё ли с грузом в порядке и был ли факт его прибытия вообще.
Кстати, судя по сохранившимся многочисленным запросам из Нарвы и Ревеля, канцелярия Выборгской таможни работала не слишком аккуратно и зачастую не утруждала себя уведомлениями коллег о прибытии того или иного корабля. «От смотрителя Нарвского провиантского магазина Винтера 27 июля сего 1840 года до сих пор не получено сведений, прибыла ли к Выборгскому порту яхта «Екатерина» с шкипером Григорием Лебедевым с грузом муки ржаной и выпущены ли товары по принадлежности…»
В январе 1851 года Нарва на имя управляющего Выборгской портовой таможней подполковника Таваста послала запрос аж о 40 судах, отправленных в Выборг за предыдущий год, судьба которых осталась неизвестной. Таможенный чиновник пишет, что ответных уведомлений об их прибытии не поступало и, мол, это слишком затрудняет закрытие годовой отчётности для статистики, а «по существующему положению сообщать о сём не позднее полугода, посему прошу покорно Выборгскую таможню, не благородно ли будет прислать такое свидетельство по обратной почте…»
Причём, одни и те же запросы от настойчивых прибалтийцев могли повторяться несколько раз. С чем связано такое неуважение к коллегам выборгских таможенников, можно только догадываться…
Даёшь «добро»?
Из письменных обращений в адрес таможни от всевозможных гражданских служб, торговых компаний и войсковых подразделений можно сделать вывод, что вся жизнедеятельность Выборга и частично губернии до строительства железной дороги целиком зависела от работы порта. Сама же таможня фактически руководила портом и для всех была самой высшей после губернатора в городе инстанцией.
Выборгский купец Астафий Александров «привёз морем» 500 пудов сальных свечей для освещения казённых зданий – бургомистр просит таможню разрешить выгрузку. Выборгская инженерная команда «для производства в крепости работ» 3-4 раза в год просит разрешения разгрузить суда с известью и алебастром. Командир Нейшлотского пехотного полка Мазилевский пишет, что им «арендуется у выборгского крестьянина Абрама Карвинена судно для перевозки в Петербург казённых вещей, по сему случаю прошу отрядить досмотрщика при погрузке оных», чтобы точно знать – ничего лишнего на судно не погрузят, без этой обязательной процедуры его просто не выпустят из порта. Выборгский артиллерийский гарнизон получал орудия и боеприпасы только через порт.
Выборгская таможня ставилась в известность обо всём и была в курсе всего, что в губернии происходило.
В мае 1830 года начальник артиллерийских гарнизонов Старо-Финляндского округа рапортует директору Выборгской таможни надворному советнику Бьёрквисту: «Вчерашнего числа видел я, что на берегу пристани у багауза скрыты в земле две чугунные орудия. Но какого они калибра, то по маловидности их из земли видеть было мне невозможно. Посему желательно мне иметь от Вашего Высокоблагородия сведения какому ведомству принадлежат сии два орудия, покорнейше прошу не оставить об оном почтить меня Вашим уведомлением…»
В октябре 1831 года смотритель маяков на острове Гогланд штабс-капитан Рыбаков в рапорте таможне пишет о потерпевшем крушение судне «Фредерик»: «Неизвестный с того судна утром явился ко мне в мокрой одежде и объявил, что следовал с грузом из Кронштадта в Копенгаген и в ночи оказалось в судне течь…» Корабль затонул, экипаж – 7 человек – и купец спаслись на боте. «По прибытии дан от меня ему возможной помощи, одежды и пищи, а по прошествии 6 дней нанял лодку и отправлен в Выборг, о чём имею честь донести…»
Вечный командированный
Нужно сказать, что торговый флот всех стран, отправляющих свои суда в порт Выборг, ежегодно нёс потери в неспокойных и скалистых водах Балтики. Десятки судов, застигнутые штормом, терпели крушение. И всякий раз на следствие о каком-либо затонувшем грузе направлялся таможенный чиновник. Имя такого объездного надзирателя – Линдстрема – в таможенных документах за 40-е годы 19-го века встречается очень часто. Создаётся впечатление, что из таких «командировок» он буквально не вылезал.
В январе 1845 года Финляндское провиантское комиссионерство просит подполковника Таваста направить к ним Линдстрема для исследования причин гибели у острова Сейскаосаари палубной лодки, вёзшей хлеб в Петербург. В другом случае Линдстрем стал сам свидетелем кораблекрушения, принял участие в спасении экипажа и казённого провианта, а после занялся исследованием причин катастрофы как «лицо прикосновенное к сему следствию…»
В сентябре 1848 года у острова Лавансаари во время бури разбилось судно купца Орлова с грузом казённой муки. Из Военного министерства требуют незамедлительно направить на место крушения команду спасателей и «с всевозможным соблюдением выгод казны принять меры к сбережению спасённого хлеба, приставив караул из нижних чинов…» В составе следственной комиссии всё тот же Линдстрем…
Как-то раз в такой поездке возникло недоразумение, кто должен был оплачивать надзирателю командировочные расходы – таможня или провиантское комиссионерство? Переписка между двумя ведомствами длилась около двух недель. Интересно, что по этому поводу думал находящийся без средств в командировке сам Линдстрем?
Сошёл моряк на берег…
Нередко с моряками приходящих в Выборг кораблей, жаждущими сухопутных приключений, происходили забавные истории.
В 1840 году двое шведских матросов Пётр Петерсон и Генрих Милквист прибыли в порт на большом корабле «Элизабет» с грузом сельди. Пока шла разгрузка, отпросились у капитана Окермана на берег, для чего получили соответствующие документы – «виды». Как там друзья развлекались, догадаться несложно. В конце концов, загул каким-то образом привёл их в Финляндский квартал в Петербурге, без денег и документов. На помощь пришёл шведский консул, снабдивший их всем необходимым и документами. Корабль «Элизабет» к этому времени из Выборга направился в Ригу. Пока горе-матросы добирались в Лифляндскую губернию, по пути у Нарвы их вновь обокрали. На этот раз без документов они были арестованы и заключены под стражу. А в Выборгскую таможню полетело сообщение о загулявших моряках, с просьбой подтвердить, были ли в составе экипажа означенные Петерсон и Милквист. Учитывая, как «оперативно» на запросы умела отвечать наша таможня, бесшабашные матросы могли в заточении провести довольно долго…