Профессионализм и память у этого пожилого уже человека просто поражают. 77-летний выборжанин, участвовавший в создании первого в мире электронного микроскопа, до сих пор бодр, полон сил и не сидит без дела.
Вадим Александрович Хватов считает себя коренным выборжанином, хотя родился на берегу Волги в Рыбинске в 1938 году.
В Выборг его семья переехала в 1940 году после финской войны. Родители и двое сыновей поселились в доме на Морской набережной. Но в 1941 началась война, и отец ушёл на фронт, а мама увезла мальчиков в эвакуацию в Ярославскую область. Хватовы вернулись в Выборг навсегда в 1944-м, уже без папы. Вадиму тогда исполнилось 6 лет. Первые впечатления о городе яркие, хотя и невесёлые.
— Мы приехали с госпиталем, который первоначально занимал здания нынешней гимназии. По городу водили пленных немцев, на Батарейной горе лежали трупы. Немцы восстанавливали город, население каждое воскресенье выходило на гражданские субботники. Людей было немного, но народ прибывал, — рассказывает Вадим Александрович.
Дальше всё было, как и полагается: в 1946 восьмилетний Вадик пошёл в 5 школу в 1 класс, где проучился вплоть до 16 лет. Через два года после поступления в школу в жизни Вадима произошло знаковое событие: он подружился с соседом, который по совместительству был обладателем не чего-нибудь — «Победы».
К технике приобщил… врач-рентгенолог
Знакомство с получившим на войне ранение врачом-рентгенологом пробудили в душе мальчишки первую любовь к механизмам. Вадим часами мог наблюдать, как сосед ковыряется в своей машине. Мужчина тоже обратил на мальчишку внимание и стал привлекать его к ремонту. Вскоре отношения переросли в тёплую дружбу, и вскоре уже десятилетний мальчишка с подушкой за спиной (потому что иначе не доставал до педалей) рулил той самой «Победой».
— Мы ездили то на 21-й километр, то на 33-й, где я рулил, а взрослые отдыхали. У моего взрослого друга руки были золотые: до войны был слесарем-лекальщиком, мог два куска метала соединить так, что следа не было видно. А потом попал на фронт, его ранило, а там нужно было отремонтировать рентгеновский аппарат, который он успешно починил и так и остался при нём.
После школы Вадим поступил на завод учеником слесаря. В то время он уже многое умел делать руками, что служило подспорьем семье, потерявшей кормильца.
П/я 20, или главное дело жизни
Завод назывался п/я (почтовый ящик) 20, и там Вадима оценили — вскоре молодой человек работал уже по четвёртому разряду (высший был 7-й). Но пришло время отправляться в армию. Каково же было удивление вернувшегося со службы молодого человека, когда через три года кладовщица, увидев Хватова, показала на ящичек со словами: «Вот там твой инструмент!»
За время отсутствия Вадима на производстве произошла перетарификация разрядов: высшим вместо седьмого стал пятый, и квалификацию Вадима автоматически понизили до второго. Однако, отработав всего месяц, Вадим почти сразу же сдал на четвёртый разряд. Занимался он вместе со своими коллегами производством первых в мире электронных микроскопов, которые позволяли увидеть предмет с увеличением в 200 тысяч раз.
— Мы делали микроскопы УМВ и УМБ, начали их выпускать в 1956-1957 годах, перед тем, как я ушёл в армию. Делали их серийно, по два микроскопа в месяц. Благодаря микроскопу стало возможным создание топлива для космических кораблей, и мы ещё за месяц знали о том, что человек полетит в космос, — рассказывает Вадим Александрович. — Я делал предварительную сборку узлов микроскопа, отправлял в гальванику, после меня старики делали окончательную сборку. Японцы начали выпускать похожую технику только в 1962 году, и у них показатели были хуже, чем у нас. То есть квалификация наших рабочих была намного выше, — комментирует Вадим Александрович.
В 1961 году специалист, у которого был высший разряд, получил личное клеймо, которое являлось свидетельством того, что мастер отвечает за свою работу. В 1962-м Хватову оформили загранпаспорт торгового представительства. В то время он уже был женат на Галине, которая работала инженером конструктором на том же заводе. Кроме работы, Вадим был увлечён своим мотоциклом, который купил вскоре после возвращения из армии и почти сразу же разобрал и усовершенствовал. Его коллеги, с которыми он организовывал туристические мотопоходы по Карельскому перешейку, сначала посмеивались над ним, а потом – просили рассказать, что нужно, чтобы переделать и их железных коней.
Примерно в 1970-м Вадиму Хватову довелось побывать в новосибирском Академгородке, где в институте кардиологии делали операции на сердце и где в работе профессорам помогал изготовленный в Выборге микроскоп.
— Профессор сначала снимал процесс операции, потом просматривал плёнку и проверял в каком состоянии частицы микросреза – ткани, и подбирал оптимальное решение. Для этого использовали микроскоп. Какое-то время прибор успешно работал, но от вибрации металлические узлы (сейфоны) полопались и начали подсасывать воздух. И мне пришлось с нуля весь микроскоп разобрать и собрать. После завершения моей работы начальство НИИ собиралось хлопотать, чтобы мне дали перевод к ним, но я не согласился. Я в Выборге вырос, здесь мои корни. И этот город ни на что не променяю.
Кроме микроскопов, выборгский приборостроительный завод, как впоследствии его стали называть, изготавливал всевозможное нестандартное оборудование. Через какое-то время право производства микроскопов передали в Сумы, под Харьков, куда Хватова и его коллег с завода также зазывали на работу, но они не поехали – занялись производством микросхем и другой продукции. Делали и АЗ – анализатор запылённости. Чтобы изготовить прибор, который разработали в московском институте, пришлось немало потрудиться. АЗ покупали японцы, французы и немцы. И в 1970 году завод начал патентовать свои разработки. Затем японцы попросили улучшить АЗ, и выборжане сделали взамен лампового — лазерный аналог.
Своей заболеванием позвоночника Вадим Александрович обязан кристаллам, которые использовали для производства микросхем. Кристаллы выращивали в НИИ, а на выборгском заводе резали.
– Мы ганеометром снимали динамику роста, а следующим прибором делали резку кристалла. Я участвовал в разработке режущей установки, которая работала при температуре плюс-минус 1 С — металл-то пухнет от температуры! Благодаря этому прибору мы снизили процент брака по резке от 95% к 5%. Работа была очень и очень точная, приходилось по 8 часов сидеть в одной позе, — говорит Вадим Хватов.
От постоянного сидения 63-летний специалист сначала начал страдать болями в позвоночнике, а к 70 годам у него срослись четыре позвонка, начались проблемы с суставами. На заводе Вадим Александрович проработал 39 лет, пока не начался развал. Уходил с 6 разрядом слесаря-механика, высшей категории. Выше разряда не существует.
Мастер на все руки
Его практически сразу же пригласили работать на пилораму, где он был механиком, обслуживающим все режущие инструменты – пилораму, транспортёры, станки для заточки. После пилорамы Хватов ушёл на судостроительный завод в цех, где делали мебель — стал модельщиком: конструктор приносил ему чертёж, согласно которому Вадим Александрович мебель изготавливал.
Сейчас ему идет 78-й год. Мало того, что он сам, безо всяких операций, восстановил себе суставы, мастер до сих пор не сидит сложа руки. В гараже, который в шутку называет «Дом-2», для себя и знакомых делает всякие штуки из дерева и металла: то клюшку с мордой и открытой пастью льва, то подсвечник, то новую блесну. Любимая супруга Галина по-прежнему с ним.
