Жильцы посёлка Мясокомбината не видят выхода из тупика
79-летняя Нина Костина, более 40 лет живущая в посёлке Мясокомбината (так он продолжает значиться в документах, хотя с некоторых пор получил новое название — Смирновский тупик), в старом, заброшенном доме финской постройки, уверена, что в этой лачуге и кончит свои дни. Когда в конце 60-х годов Нина Фёдоровна вместе с мужем въезжала сюда, Костины не сомневались, что пройдёт время, и они получат благоустроенное жильё или от города, или от мясокомбината, где работал Алексей Костин. Но время шло, муж умер, предприятие развалилось, город про Нину Фёдоровну, как и про её соседей, забыл. Да, наверное, никогда и не помнил.
В 21 веке — как в каменном
— Были молодые, трудности не пугали, — вспоминает Нина Костина. — Получили квартиру от мясокомбината, родилась дочка. Туалет во дворе, колонка метров за двести, печное отопление — ничего, всё перетерпели. Но разве мы могли подумать, что и в двадцать первом веке будем жить в таких же условиях!
Сорок лет назад, конечно, было лучше. Дом, напоминающий большой сарай, пусть и нуждался в капитальном ремонте, но, спасибо финским строителям, хоть и кряхтел, но держался. Коммунальщики изредка латали крышу, красили стену, вставляли стёкла в подъезде, меняли лампочки в коридорах и на площадках. Сейчас те времена обитатели брошенного дома вспоминают с благоговением.
Конечно, и в 70-е годы мясокомбинатовцы мечтали переехать в нормальные квартиры. Предприятие строило своё жильё, но всем его не хватало, общегородская очередь двигалась крайне медленно, а с началом перестройки замерла окончательно.
— Сколько мы в свое время отнесли в жилищный отдел мяса, колбас — не счесть, — рассказывает соседка Нины Костиной Людмила Лалени. — Только гостинцы принимали, а очередь не сокращалась. Я здесь живу с внуком и опасаюсь, что перекрытия могут рухнуть или пласт штукатурки с потолка упадёт.
Что это возможно, подтвердила Нина Костина. Крыша течёт, когда идёт дождь или тает снег, вода бежит в три ручья. Однажды кусок штукатурки рухнул вниз, едва не накрыв внука Нины Фёдоровны. Было это давно, внук уже вырос и регулярно навещает бабушку, привозит ей еду и питьевую воду. В местном магазине цены много выше городских, хотя посёлок находится всего в паре километров от Выборга.
Воду Нина Костина старается расходовать экономно, в её возрасте и с её многочисленными болячками на колонку ходить тяжело, а зимой, когда кругом снег и лёд, просто невозможно. Жильцы скидываются, чтобы нанять трактор расчистить дорогу. Если вода заканчивается, приходится топить снег. Кое-кто из жильцов приспособился использовать для хозяйственных нужд дождевую воду, накапливая её в бочках.
— Я в войну жила в Псковской области, в деревне стояли немцы. Они нормально к нам относились, ведь не все из них были отъявленными карателями. Питьевая вода была всегда, а сейчас она для нас — на вес золота, — тяжело вздыхает пожилая женщина.
Уехать любой ценой
Когда-то в доме №3 посёлка Мясокомбината числилось немало жильцов. Сейчас живёт несколько душ, хотя перед недавними муниципальными выборами выяснилось, что в дышащем на ладан доме зарегистрированы граждане кавказской национальности, которых здесь никогда не видели.
— За эти годы кто умер, а кто уехал. Вот они — счастливые люди! Любыми путями, лишь бы вырваться отсюда — выйти замуж, жениться, получить служебное жильё. Самым удачливым удалось даже уехать в Финляндию, — говорит Людмила Лалени. — Жить здесь невозможно, неслучайно в нашем доме снимали кино про войну, однажды приезжал Невзоров делать передачу.
Даже бывалого телерепортёра, как вспоминают жильцы, удивило, в каких условиях существуют выборжане. После визита Александра Глебовича посёлок Мясокомбината посетила делегация местных чиновников, коммунальщиков, специалистов сангигиены и пожнадзора. Они безоговорочно признали, что «дом находится в недопустимом состоянии, до проведения реконструкции для проживания непригоден». Составили соответствующие акт и заключение, под которыми дружно расписались и уехали, бросив на прощание, что в Выборге есть дома ещё хуже, а люди живут, не жалуются.
Межведомственную комиссию, видимо, успокаивало, что собственник дышащего на ладан дома, как следует из документов, не определён. Мясокомбинат перед закрытием поспешил откреститься от своего жилого фонда, а городу такое добро и даром было не нужно. Благодаря ведомственной неопределённости, жильцы давно не платят за коммунальные услуги. Но это — сомнительное преимущество, ведь и услуги отсутствуют.
Вместо туалета — ведро
— Пенсия у меня — 5 тысяч рублей, на дрова для печи трачу в два раза больше. Спасибо родным, не дают погибнуть. Нужно колоть инсулин, а в квартире холодина, стены мокрые, ночью сплю в одежде и под тремя одеялами. Руки мёрзнут, какие тут уколы! Вместо туалета — ведро, отходы выносим во двор, сжигаем вместе с мусором.
Бельё отдаю дочке, она постирает — привезёт. Дочь вместе с мужем и сыном прописаны здесь, а живут у родителей мужа, которые, чтобы освободить квартиру, съехали на дачу. Квартирка маленькая, втроём места нет, а тут ещё я! Так что буду доживать здесь. Хорошо, что свет не отключают, иначе — хоть живьём в могилу, — говорит Нина Костина, провожая корреспондентов «ВВ».
Если перекрытия дома обвалятся, что вполне вероятно, братская могила жильцам обеспечена. Тогда, как и в случае с рухнувшим домом на Железнодорожной улице, чиновники, очевидно, плюнут на ведомственные перебранки, быстро освоят выделенные бюджетные деньги, спешно расселят жильцов, за что после повесят себе на грудь награды Родины. Ничего удивительного в таком прогнозе нет, вот если бы чиновники пару раз сэкономили на «распилах» и «откатах» и приобрели бы своим забытым землякам квартиры, народ бы, возможно, их даже зауважал.
