Альберт Бакун, отсутствие которого на презентации осенней выставки художников в Замке огорчило его почитателей, на днях был в Выборге. По его словам, он приехал на этюды, как это часто делает, но помешала ненастная погода. В Доме офицеров, куда он зашел навестить старого друга Николая Малыхина, его и удалось «отловить» корреспонденту «ВВ».
На вопрос по поводу выставки в Париже, Альберт Александрович ответил, что, к сожалению, она не состоялась. Он должен был подписать договор, но все сорвалось из-за того, что он заболел. Для того, чтобы открыть вернисаж, нужно не менее сорока новых картин, у него же были готовы только двадцать две.
Последние два года он от одного до четырех месяцев живет во Франции и пишет «французские» картины, затем оставляет их для выставки и возвращается домой «пустой». Таковы условия договора..
То же самое в свое время было в Америке – для выставок в США нужен «американский колорит». Художник объяснил, что везде — разный свет. В России, где он всегда также пишет свои пейзажи, это один свет, во Франции – совсем другой – мягкий, бархатистый, его очень трудно «поймать». В Америке – контрастные, яркие цвета. Одно время его даже упрекали в том, что он так быстро «американизировался», то есть «поймал» нужный свет, чего не удавалось сделать другим русским художникам.
К тому же Бакун уже 46 лет работает в Эрмитаже, картины старых мастеров, интерпретациями которых он занимается – это густой, темный цвет, таковы же его картины этого периода… Бывает довольно сложно переключиться с одного колорита на другой, как выражается мастер, «надо промыть глаза», но его последние холсты более светлые, насыщенные.
Что касается его персональной выставки в Арт-центре «Валенсия» на Итальянской улице в Петербурге, Альберт Александрович рассказал, почему так получилось, что, несмотря на огромное количество его выставок за рубежом, в России – это первая персональная.
В свое время он закончил Таврическое художественное училище в Ленинграде, причем его отчисляли за увлечение формализмом (потом, по счастью, восстановили). Все то, что не было соцреализмом, на тот момент считалось «формализмом». В 1964 году он пришел в Эрмитаж почти одновременно с известным сейчас Шемякиным. Студентам и академикам разрешалось копировать старых мастеров, но заподозренным в «формализме» нужно было делать это так, чтобы никто из официальных лиц не увидел. Людей, не следующих руслу соцреализма, держали под наблюдением. Никакие «эрмитажные» работы продавать и выставлять было нельзя, как и сейчас, без разрешения самого «Эрмитажа», так как группа художников не оплачивала копирование в музее. Позднее Альберт Бакун получил разрешение от самого Пиотровского на право выставлять картины.
Он помнит первую диссидентскую выставку на площади Газа – почти всем участникам потом пришлось покинуть страну. Его тоже предупредили, что если не хочет быть выдворенным из страны, то о выставках «формалистов» надо забыть. Любопытное было время – несмотря на то, что покойный ныне Шарыгин был секретарем партийной организации Союза художников (Ленинградское отделение), « мы дружили»,— вспоминает Бакун.
Очень долго группа художников, работавшая в «Эрмитаже», не имела официального названия, только в 1978 году они получили разрешение так и называться – «Эрмитаж». Впервые сделали выставку в Доме ученых (закрытый вход ) где-то в 84-85 годах.
Ну а потом, в постперестроечный период, на русской живописи стали делать деньги иностранцы. Талантливых художников «раздергали» по разным странам, в том числе уехали и многие друзья художника. «Тогда случился и мой «американский период»»,— говорит Бакун. — «В течение десяти лет я вместе с другими художниками по несколько месяцев жил в разных штатах, выставлялся там. Потом интерес иностранцев к России поостыл…
— Сейчас у меня договор с Яной Чумаковой, владелицей галереи «Валенсия», на выставку и продажу моих картин. Но это, скорее, культурный проект, чем коммерческий. Персональный вернисаж был очень интересно оформлен, картины стояли на мольбертах, некоторые — с подсветкой. Роскошные рамы сделал профессионал, именно под мою живопись, которая ему очень нравится.
…Размышляя о живописи и профессионализме вообще, Альберт Александрович заметил, что задача художника – не копировать творения Господа, не улучшать пейзаж, а дать свое видение. В картине должно быть все сбалансировано, должен существовать вход и выход из нее. Художник создает на полотнах свой мир по поводу виденного. Альберт Александрович отметил также, что сейчас необходимо вернуть утерянный язык живописи, надо развивать и грамоту живописи, ведь существует же музыкальная грамота.
Светлана Логинова, «ВВ»