Корреспондент «ВВ» беседует с главным героем «Тихого Дона».
29 ноября на телеканале «Россия 1» начался показ сериала «Тихий Дон». Четвёртую экранизацию романа Михаила Шолохова в год 110-летия писателя по заказу телеканала осуществил режиссёр Сергей Урсуляк. Два заключительных съёмочных дня кинематографисты провели в Выборге («Гришка, скидай форму! Красные идут», №16 «ВВ» от 17.04. 2015). Главную роль Григория Мелехова в картине исполняет 31-летний Евгений Ткачук, прославившийся исполнением роли Мойши Винницкого в сериале Сергея Гинзбурга «Жизнь и приключения Мишки Япончика».
Впрочем, выборжанам молодой актёр, который крайне редко даёт интервью, знаком по кинофестивалю «Окно в Европу». Напомню, что впервые имя Евгения Ткачука «прогремело» на кинофоруме в 2013 году: за роль бродяги Лёхи (герой с нестандартной ориентацией) в картине «Зимний путь» актёр был удостоен специального приза жюри «За лучшую актёрскую работу». В 2014-м, опять-таки на «Окне в Европу», Евгений появился на экране уже в классике — в «Бесах» Романа Шаляпина («Кино на любой вкус», №61 «ВВ» от 22.08.201), где сыграл роль Петра Верховенского. Российский телезритель, однако, в том же 2014-м, правда, ещё до кинофестиваля, видел Ткачука в телевизионном сериале «Бесы» работы Владимира Хотиненко, только в роли Шатова.
Встречам с журналистами молодой, но уже опытный актёр театра и кино, предпочитает встречи со зрителем. Тем не менее, Евгений с радостью согласился поговорить со мной, поскольку в Выборге, как признался Ткачук, он словно «на какие-то свои вехи попадает».
— Евгений, вы так молоды, но на сцене с 10 лет. Стаж вашей работы в театре 18(!) лет! Вы служите в Театре Наций, где заняты в спектаклях «Шведская спичка», «Стеклянный зверинец» и «Калигула», играете с такими партнёрами, как Марина Неёлова и Евгений Миронов. В кино вы снялись уже в 26 проектах, при этом в нескольких сыграли главные роли. Что для вас самое ценное в вашей работе?
— Если говорить о кино, то мне сразу вспоминается выборгский кинофестиваль. Когда ты сидишь в зале вместе со зрителем и смотришь фильм, в котором сыграл полтора года назад, самое ценное – реакция людей. Когда все начинают выходить из зала и при этом «отзеркаливать» ту эмоцию, которую ты вложил в свою роль, эта эмоция словно врезается в тебя! Получается такое тройное зеркало. И это, я вам скажу, дорогого стоит. До «Зимнего пути» я вообще не знал, что такое бывает, — рассказывает актёр. – С «Бесами» случилась другая история. Я предполагаю, что этот фильм боятся выпускать, двигать и показывать людям. Ведь не дай Бог кто-то поймёт, о чём он! Что касается истории, которую рассказал Михаил Шолохов и снял Сергей Урсуляк, то для меня это погружение в ситуацию, которая происходит здесь и сегодня, но ста годами ранее. Вы понимаете, когда сверху ситуация такова, что, подстраиваясь под неё, люди вокруг начинают меняться, а ты внутри – всё тот же. И с одной стороны – это хорошо, потому что ты сильный, ты – любишь то, что любишь. Но твои близкие, да и вообще все вокруг уже не те, и как с этим быть – непонятно. В итоге мой герой приходит к тому, что ничего не осталось, просто потому, что он плыл по течению, хотя и понимал, что это всё не то и неправильно, но как? Как выйти и сказать, что всё не так, да и кто тебя будет слушать? И этот тупик – это народный тупик. Это первый шаг народа для того, чтобы задуматься о себе, собственном пути. За кого мы? За Россию? Значит, против всех остальных? За кого мы воюем? Для кого? Сколько ещё мы будем позволять зарабатывать деньги на смертях людей?
— Расскажите, как вы попали в этот проект? Когда впервые прочли роман и что он для вас значит?
— Впервые прочёл роман за год до начала съёмок. Толчком к прочтению стало приглашение на пробы от Сергея Урсулюка. Сергей Владимирович вызвал меня и спросил: «А ты роман-то читал?» А я в ответ: «А что, хороший роман?». Последние лет пять я придерживаюсь точки зрения Хармса, который говорит, что невозможно всё знать, всё прочитать. Я и в школе не всё читал, мне было не до этого, потому что я всё время занимался театром. Опять-таки прочитав роман, я понял, что не зря я его раньше не читал, потому что раньше бы я вообще ничего не понял. Вы знаете, у нас в фильме снимался Пётр, правнук Шолохова. Он рассказывал, что когда 25-летний сын Михал Саныча подошёл к нему и попросил прочесть только что изданный «Тихий Дон», Шолохов ответил: «Рано! Ты не готов». Так что всему своё время. Теперь могу сказать, что для меня это — абсурдистский роман, я называю его так с полной уверенностью, потому что никто в этом романе не понимает взаимосвязей – их нет, они автором не заложены. Тот уровень ужаса, который постиг нашу землю-матушку, это просто что-то запредельное. Просто время такое и действие такое! А почему? Время такое – действовать! И вот если так разобраться, круговорот времени существует. Сегодня тоже время действовать, и важно понять, как. Есть ли смысл браться за оружие и убивать людей, которые просто не понимают, что происходит? Может быть, есть смысл найти общий язык? Вы понимаете, я просто не могу смотреть, как люди смотрят и делают вид, или действительно не понимают, что с ними делают. Им говорят: «Надо так, это — путь, это – патриотизм, по-другому – никак!» Думаю, только когда весь народ сможет выйти и сказать: «Хватит!», тогда мы будем народом.
— Расскажите поподробнее о работе в этом проекте, о взаимодействии с режиссёром и с вашими партнёрами.
— Фильм мы снимали примерно год, начали репетировать в феврале. Уже в апреле меня перекрасили, пробы, съёмки и — погружение в проект. Я очень счастлив, потому что такие периоды – редкость в кино. Ты можешь пробовать, и никто тебе не будет мешать, — рассказывает Евгений. — Мы пытались сделать всё, что можно, с Сергеем Маковецким взаимодействовали по полной. Но кино, как вы понимаете — это режиссёрский взгляд, в том числе на искусство монтажа. Я благодарен Сергею Владимировичу Урсулюку, потому что сам по себе, без него, я бы не справился. То, как он выстраивал харизму одного, потенциал другого, взрыв третьего, всех актёров по кадру, как он всё это ощущает – это грандиозно…Ведь кино – это не театр. Я могу чувствовать, что мне чего-то не хватает. А Маковецкий, к примеру, что артист не доигрывает. А по кадру Сергей Владимирович смотрит и говорит: «Вот здесь пукни, пожалуйста, и оно сработает!» — смеется Евгений. — У меня было полное ощущение, что Сергей Владимирович точно знает, что он хочет снять. То, как он выстраивал эпизоды, взаимоотношения, плёл драматическую вязь – это грандиозно. Кто как на кого может взглянуть, а кто как на кого – не может… Прежде я не встречал таких режиссёров, которые могут брать материал и чувствовать всю ТУ линию драматических связей, но ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. А вот что касается меня — казака, то это большой вопрос. Кроме того, Мелехов – левша, и там очень много на этом построено. А я – нет. Конечно, за этот год я научился есть левой рукой, настолько привык, что даже забываю, как мне удобнее. Но всё же…
— Поделитесь мечтами и мыслями о смысле жизни?
— Если говорить о театре, то иногда мне кажется, что надо ломать театр и строить его заново – надо выходить на улицы. Я очень хочу этим заняться, но пока у меня нет никакой постановки для этого.
Что касается смысла жизни, то для меня это – помогать, неважно, каким образом ты это делаешь, — это от тебя зависит. Чтобы не было так: я могу помочь, но просто мне эта бабушка не нравится. Но на самом деле это зависит от того, есть ли мир внутри тебя, в твоей голове. А если его нет, то вместо помощи и любви будет бесконечное выискивание недостатков других людей.