Назначен небесами

На днях в Выборге вновь побывал председатель норвежской миссии «Помощь России» Стейнар Харила. Целью его визита было решение организационных вопросов по строительству в Выборге коттеджного поселка для семей, готовых взять на воспитание детей из детского дома.

Финансирование берет на себя норвежский фонд. Стейнар надеется, что строительство можно будет начать уже в этом году, как только сойдет снег. Не подвела бы «расторопность» российской бюрократии… На территории Выборгского района норвежская миссия действует уже без малого 10 лет.

«Выборгские ведомости» не раз рассказывали о благотворительной помощи, финансируемой норвежцами: строительстве детского санатория в Лебедевке, поэтажном восстановлении детского отделения областной ортопедо-туберкулезной больницы, ремонтных работах в выборгском тюремном изоляторе, лютеранской и баптистской церквях. На средства фонда существует социальный центр «Лада» в пос. Советском. Оказывается адресная помощь отдельным семьям и людям.

Простирается благотворительность миссии и за пределы Выборгского района. На средства фонда построен социальный центр для детей «Агапа» в Сосновом Бору, в саблинской колонии построен хозяйственно-санитарный блок с 14 душевыми комнатами, отремонтирован банно-прачечный комбинат. Сейчас в женской колонии идет ремонт медицинской части и помещений для содержания заключенных. Отремонтирован лютеранский приход Марии — Магдалены в Приморске , дом престарелых в Гатчинском районе…

И это, представьте, далеко не все!

Что движет этими людьми? Почему они стремятся помочь нам, далеко не бедным (уж мы-то это знаем!) русским людям? Мне было действительно интересно разобраться в этом.

Председатель норвежской миссии «Помощь России» Стейнар Харила согласился ответить на мои вопросы.

Как только в его гостиничный номер были внесены все коробки и чемоданы с очередной гуманитарной помощью, не позволив себе даже 15-минутного перерыва на чай после долгой дороги из Норвегии, Стейнар приготовился отвечать на мои вопросы. Признаюсь честно: до конца понять «загадочную норвежскую душу» Стейнара и его команды мне так и не удалось…

— Господин Харила, куда на этот раз путь держите?

— В Санкт-Петербург, посетим Саблинскую женскую колонию, проконтролируем ход ремонтных работ. Посетим следственные изоляторы номер 3 и 5, посмотрим, как там дела. Везем кое-какие вещи первой необходимости для заключенных женщин, ведь зачастую в тюрьмах не хватает обычного мыла, шампуней и предметов женской гигиены. Посетим «Агапу», центр «Лада». В России есть отделение нашей организации, где пройдет собрание правления.

Но главная наша забота сейчас – это строительство детской деревни. Мы приехали для заключения договора с проектной и строительной организациями. Планируется построить 24 двухэтажных коттеджа на территории детского дома «Родничок» в пос. Калинина. Один дом рассчитан на проживание двух семей, готовых усыновить по четверо и больше детей и постоянно проживать в детской деревне. Я знаю, что в России есть люди, которые любят детей и хотели бы взять на воспитание тех, кто нуждается в семье, но жилищные условия не позволяют им осуществить свою мечту.

Сделать надо так много, что мне кажется, в сутках немножко недостаточно времени.

— Усыновители и приемные родители у нас в России – это разные категории. Тем, кто официально усыновил ребенка, государство уже не оказывает материальную поддержку. А приемная семья на основании договора берет ребенка в семью на воспитание и на его содержание приемным родителям ежемесячно выплачиваются денежные средства, он получает зарплату, ему засчитывается трудовой стаж. В Вашем проекте участвуют усыновители или попечители?

— Этот вопрос еще будет рассматриваться отделом попечительства и администрацией детского дома. Думаю, они примут верное решение. А мы уже сейчас молимся о том, чтобы весть о возможности создать такой теплый дом, достигла тех, кто действительно искренне любит детей, мечтает о большой, дружной семье. Очень страшно, когда в детстве нет любящих тебя родителей. Дом, семья – самые важные ценности, которые должны быть у каждого человека.

В дальнейшем мы планируем построить такие детские деревни и в других районах Ленинградской области.

— Как я поняла, миссия продолжает поддерживать связь с теми, кому хотя бы раз была оказана помощь?

— Существует уже целый перечень организаций, которым миссия помогает стабильно. Любая нужда привлекает наше внимание. Решение о помощи принимает руководство миссии. Сейчас просьб столько, что удовлетворить их все подчас тяжело. Проекты направлены на детей, заключенных, престарелых, да и просто нуждающихся в помощи. К примеру, проект «Адаптация» — для семей. Мы находим в Норвегии семью, которая бы хотела помочь конкретной российской семье. Знакомим их, поддерживаем между ними контакт, передаем посылки, которые собирает норвежская семья. Они дружат, приезжают друг к другу в гости, переписываются. Сейчас проект «Адаптация» объединяет уже 60 семей.

— Как миссия находит российские семьи, нуждающиеся в помощи?

— По-разному бывает. Но в основном случайно. К примеру, однажды в Выборге я увидел, что женщина выгоняет на улицу детей. Это были два подростка и маленькая девочка. Я решил, что это бабушка их выгоняет из дома. Они стояли на улице и мерзли. А женщина кричала на них. Я не понимаю по-русски, но действия ее были весьма красноречивы.

Так я познакомился с детьми. Женщина не была их родной бабушкой, она просто сдавала им жилье. Родителей у детей не было, и жить им было негде.

Я не уехал из России, пока мы не нашли место, где они могли бы жить. За три дня мы нашли для ребят квартиру в поселке Советском. Они и сейчас там живут, и я надеюсь, им там хорошо. Они дружат с норвежской семьей. Подобных историй много. Конечно, и мы не все можем, и мы в определенной степени ограничены в средствах. Но я очень часто замечал, что когда начинаешь какое-нибудь доброе дело, то деньги обязательно находятся…

— И все-таки, как они «находятся»?

— Мы очень много работаем в Норвегии, чтобы иметь возможность заниматься благотворительностью здесь. Для меня очень важно,чтобы норвежцы имели возможность творить добро. Средства жертвуют обычные люди из Норвегии, это не обязательно христиане. Причем, зачастую, это люди, имеющие средний достаток. Все, кто работает в нашей организации, не получают заработной платы. Благотворительной деятельностью они занимаются в свободное от основной работы время. Есть люди, которые ведут административную деятельность, бумажную работу внутри миссии, и тоже безвозмездно. В Норвегии есть фонды, действующие от имени церкви, но они получают за свою работу зарплату. Норвежская же миссия «Помощь России» уникальна именно тем, что все собранные средства идут исключительно на благотворительность. Основное направление деятельности миссии – Россия, но есть проекты, которые осуществляются в Эстонии и Израиле.

Недавно правление подсчитало суммы, направленные миссией на помощь России. Получилось, что с 2000 года по 2008 год мы потратили в России более 55 миллионов норвежских крон.

— А Ваши соотечественники знают, кому они оказывают помощь? Я не говорю о тех горизонтальных связях, которые касаются конкретных людей и семей.

— Конечно. Наши делегации часто приезжают в Россию, большими и малыми группами. Сейчас приезжают и молодые люди. Они общаются с ребятами из детских домов, социальных центров. Российские дети, которых никто не навещает, очень ждут этих встреч, скучают, о чем пишут нам в письмах. Человеческое общение – важное средство воспитания нравственности. Даже сложные подростки плачут, когда их провожают малыши, уже ожидающие следующей встречи.

В Норвегии немало туристов из России, и среди них так называемые «новые русские», многие их откровенно не любят, и на это, у них, наверное, есть причины. Но я замечал, как меняется отношение к русским у тех, кто побывал в России! Когда мы приезжаем сюда и встречаемся с обычными людьми, в наших сердцах что-то переворачивается. К примеру, после того, как мы большой группой побывали в тюремном изоляторе № 5, в котором содержатся заключенные женщины с детьми, многие из нас не могли спать несколько дней. Новорожденные еще не сделали ничего плохого в этом мире, а жизнь свою начинают в тюрьме, в таких нечеловеческих условиях! Мы думаем, что наказание — это лишение свободы, а не лишение элементарных санитарных условий. Это просто счастье, что нам удалось сделать жизнь этих малышей чуть-чуть лучше, а женщины— заключенные станут немножечко мягче. Некоторые называют наши христианские проповеди «говорильней». Но наша убежденность имеет еще и практическую сторону: благодаря нашей заботе сердца людей открываются для добра. Это основная причина, почему мы здесь.

— Отчего такое стремление помочь именно России?

— Вы задали сейчас один из самых сложных вопросов. Я могу дать только один ответ: это христанская любовь. Я думаю, что я могу сказать от лица всех этих людей, что когда-то что-то произошло в наших сердцах. Что-то необъяснимое. Люди, которые приезжают сюда, к вам, очень сильно начинают сопереживать, стремятся отдать частичку любви вашим людям. Другого объяснения я не нахожу.

Я рос в семье, в которой было 9 родных детей и двое приемных. Я самый младший. Отец был рыбаком, мама вела домашнее хозяйство. Жизнь была очень тяжелой, еды часто не хватало. Моя сестра как-то увидела, что мама сидит на кухне возле стола и плачет. Она плакала и говорила, что у нас нет больше еды. В это тяжелое послевоенное время в Норвегию приходили посылки из Америки с одеждой и питанием. Я помню, что каждая посылка для нас была таким большим праздником, как Рождество. Мы мысленно благодарили тех, кто нам посылал эти дары. А сейчас, когда Норвегия разбогатела, и жизнь наша гораздо лучше, мы очень хотим поделиться с теми, кому тяжело тут, в России.

— Как правило, когда человек говорит, что он «пересмотрел свою жизнь», этому, обычно предшествует какая-то эмоциональная встряска, или даже пережитая трагедия…

— Нет, это в России к переосмыслению жизни приводит трагедия. В Норвегии не так. Разные ситуации, в том числе и добрые, могут стать причиной. Меня всегда поражает, насколько щедры и сердечны русские люди.

Я вырос в большой крестьянской семье. Подростком ушел из дома. Это стало большой раной для моих родителей. Я знал, как сильно они переживают за меня. Однажды я собирался на дискотеку. Родители сказали, что всю ночь не будут спать и молиться за меня… И это — закончив свой тяжкий трудовой день… С этого момента во мне что-то изменилось…

— Фонд действует от лица конкретной церкви?

— Я евангелист по убеждению. Есть учреждения и школы, которые учат этим профессиям. Как правило, люди, получившие церковный сан, служат определенной церкви, получая за свою деятельность заработную плату. Я не привязан к конкретной церкви. Я веду проповеди там, куда меня приглашают, и за этот труд я получаю заработную плату. Сейчас мне проще, люди уже знают меня, работу, которую я делаю. Дважды в год в Норвегии выходит журнал, который представляет норвежцам отчет о том, что было сделано на средства фонда. Пишут о миссии в России и другие норвежские издания.

— А с чего начиналась Ваша миссионерская деятельность?

— Я точно не помню. Но началось это все в 60-ых годах в Норвегии. Тогда условия содержания и наших заключенных были значительно хуже, чем сейчас. Я предложил начальнику тюрьмы забирать заключенных на некоторое время для того, чтобы они могли отдохнуть от тюремной камеры, найти духовное наставление и получить специальность. Подобная практика тогда в Норвегии была достаточно редкой, это сейчас она получила распространение. Так вот, один из тех людей, которые приходили на беседы, был известным душегубом. Он убил троих людей и был заключен на 21 год. Недавно я услышал, что срок заключения этого человека закончился. Он поселился в поселке, где проходили наши духовные уроки. Я слышал, что он изменился и стал другим человеком…

Беседа наша длилась более полутора часов. Я благодарна Стейнару за то, что он терпеливо отвечал на мои вопросы. Прощаясь, он улыбнулся: «Жизнь бывает слишком тяжела. Для того, чтобы пройти ее, надо обладать чувством юмора», — дал наставление напоследок.

Осталось сказать, что недавно в Норвегии вышла книга о работе, которую ведет в России Стейнар Харила. Она называется «Назначен небесами».