Скорую помощь ругают все, ругают часто и далеко не всегда справедливо. Не собираюсь утверждать, что в её работе все идеально. Но и не хочу спорить с теми, кто предъявляет коллективу станции абсолютно необоснованные претензии.
Почему до «скорой» временами трудно дозвониться? Как правило, сама «скорая» в этом виновата меньше всего. Согласно неизвестно кем придуманному штатному расписанию, нашей станции положен всего один диспетчер. В течение суток это один человек на четырех каналах связи: телефон 03, телефон 2-29-02, мобильный телефон для связи с бригадами и рация, по которой бригады «отзваниваются» и получают новые вызовы.
И все они частенько «звенят» одновременно! Поэтому если вы набираете 03, а там долго не берут трубку, это вовсе не означает, что диспетчер ушла пить чай — она принимает точно такой же вызов по другому телефону. И не надо раздражаться подробными расспросами диспетчера: это не праздное любопытство, а стремление по возможности достоверно оценить тяжесть состояния больного и уточнить, как быстрее до вас доехать.
Почему скорую помощь иногда приходится долго ждать. Здесь причина одна – нехватка бригад на линии.
Город и выборгскую зону — от госграницы до Барышева и Лужков (до 100 км. в один конец), обслуживает 7 автомобилей «Газель», 2 «Соболя» и старенький «УАЗ», который используется для хозяйственных нужд. Когда он ломается, к хозяйственной работе привлекается не занятая на линии «Газель» — ее отправляют в прачечную, в аптеку или за водой к роднику (это к сведению сверхбдительного Михаила Р., «подкараулившего» машину у родника).
Из работающих на линии самые новые 3 «Газели» получены в 2007 году. Еще 3 «Газели», отработавшие все мыслимые сроки и проржавевшие насквозь, в силу запредельной изношенности за городские границы стараются не выезжать.
Каждое утро на линию выходят 6-7, изредка 8 бригад. Практически ежедневно одна, а то и две бригады перевозят больных в областную больницу и другие стационары Петербурга, а значит, отсутствуют на станции 6 и более часов. По возвращении по всем правилам бригаде предоставляется двухчасовой отдых. В итоге, бригада 8 часов не участвует в повседневной работе.
Каждую смену поступает от 5 до 20 и более вызовов в район, на каждый из которых уходит от 1-1,5 до 4 часов и больше. Причем, одновременно из района может поступить от 2 до 4-5 вызовов. Редкий день проходит без поломки машин, а их ремонт может продлиться от получаса до смены.
Мало того, городская администрация, вероятно, убежденная, что мы на смене маемся от безделья, регулярно организует нам дежурства на самых разнообразных мероприятиях, взвалив медицинское обеспечение всевозможных ристалищ. Ладно еще, если речь идет о ралли или мотокроссе, где серьезные травмы более чем вероятны. Но ведь иногда доходит до абсурда, когда бригада, вместо того чтобы работать на линии, несколько часов торчит на соревнованиях по волейболу! Не удивлюсь, если бригаду скорой помощи заставят дежурить на чемпионате по настольному теннису или шашкам.
В итоге, большую часть смены диспетчер реально имеет в своем распоряжении 3-4 бригады (остальные – далеко и надолго), которые крутятся как белки в колесе и появляются на станции только на несколько минут, чтобы пополнить чемоданы. Одну бригаду (бригаду интенсивной терапии) диспетчер старается держать под рукой на случай всевозможных ЧП. Но частенько приходится отправлять на вызов и её. И тогда диспетчеру, сидящему на пустой станции, остается только молиться, чтобы не стряслась где-нибудь серьезная катастрофа с большим числом пострадавших, отправить на которую ей будет просто некого.
Наши медицинские чиновники, напрочь оторванные от реальной жизни, при расчете своих нормативов привязывают число выездных бригад и к числу населения, и к количеству выездов за год, и еще бог знает к чему, не подозревая, что главный показатель эффективности скорой помощи, это время, проходящее от момента поступления вызова до выезда бригады. Еще в конце восьмидесятых годов на станции были проведены расчеты с привлечением специалиста по теории массового обслуживания (которая, кстати, применяется во всем мире), показавшие, что при нашей зоне обслуживания, для того, чтобы это время было не более 10 минут, необходимо иметь на линии не менее десяти бригад.
За сутки поступает от 70 до 110 вызовов. Причем, поступают они крайне неравномерно. Скажем, за час может поступить до десяти вызовов, а иногда, преимущественно глубокой ночью, возникают «паузы» до 30 минут и больше. Но на поверку оказывается, что до 80% больных, к которым выезжает «скорая», в экстренной помощи вовсе не нуждаются. Им было бы вполне достаточно вызова участкового врача. Создается впечатление, что огромная часть населения Выборга о существовании поликлиник даже не догадывается. Они упорно вызывают «скорую» по всякому поводу и без повода, неизбежно повышая риск нашего опоздания туда, где мы действительно нужны.
Я далек от мысли упрекать своих поликлинических коллег за то, что значительная часть их работы сваливается на наши плечи, прекрасно понимая, что при постоянной нехватке кадров, когда один врач обслуживает 2-3 участка, при необъятном море никому кроме чиновников не нужной писанины, справиться со своей работой они просто не в состоянии.
Далее. Практика показывает, что 98 из 100 граждан, лежащих на улице, к которым мы выезжаем, оказываются попросту пьяными. Но наши чуткие выборжане убеждены, что убирать пьяных с улиц обязана именно скорая помощь. Если раньше такими клиентами занималась милиция, то теперь мы вынуждены везти всю эту «прелесть», источающую зловоние, а зачастую, и насекомых, в городскую больницу, где в санитарной комнате это тело будет несколько часов пребывать до возвращения человеческого облика. Если иметь в виду, что процедура уборки пьяного с улицы займет не менее 30-40 минут, а с учетом санобработки и проветривания салона после такого пассажира, то и час с лишним, столь же вероятно, что эту бригаду не дождется кто-то другой, кому скорая помощь в самом деле нужна.
Если быть реалистами, придется признать, что при всем желании мы не сможем соответствовать высоким требованиям и в обозримом будущем. Так что я от всей души желаю, чтобы «скорая» вам не потребовалась.