Летом этого года из в/ч 02511, расквартированной в Каменке, скрылись двое военнослужащих-контрактников — Николай Коротков и Дмитрий Назаров.
Контрактники объявляются в розыск спустя десять дней после самовольного ухода из части. Спустя декаду после исчезновения солдат руководство части и заявило об их побеге. Беглецов объявили в розыск, милиция приступила к их поискам.
Несколько позже Назарова обнаружили в Великом Новгороде. Но солдата нашла не милиция. Новгородский «Комитет солдатских матерей» обратился к местным телевизионщикам, которым Дмитрий дал эксклюзивное интервью о безобразиях, творящихся в его части. Но что бы он ни говорил, а факт уголовного преступления, совершённого Назаровым — самовольное оставление воинской части — был налицо.
Потому журналисты предложили контрактнику вместе с ними прибыть в Выборг и сдаться военной прокуратуре. Сюжет, снятый региональным ТВ, пару недель назад, показали по одному из московских каналов, который в нашем городе можно увидеть только по кабельному или спутниковому ТВ. Содержание сюжета также изложили в интернете. Но было бы верхом непрофессионализма ограничиться перепечаткой из Сети рассказа о том, что происходит недалеко от нашего города. Потому корр. «ВВ» обратился за разъяснениями в военную прокуратуру Выборгского гарнизона.
Заместитель военного прокурора Выборгского гарнизона, подполковник юстиции Андрей Мартьянов подтвердил факт добровольной явки Дмитрия Назарова. Этот воин уже осуждён военным судом Выборгского гарнизона к отбытию срока наказания в дисбате. У читателей может возникнуть вопрос: почему же следствие и суд не учли показания солдата? Ведь из них выходит, что воин вместе со своим товарищем бежали из части не из баловства или тоски по дому, а потому, что подвергались постоянным нападкам и притеснениям даже не столько «дедов», сколько офицеров части. Те требовали деньги буквально за всё. Хочешь пойти в увольнение — отдай полторы тысячи рублей, желаешь в отпуск — готовь пять тысяч. По словам Назарова, деньги вымогали как младшие, так и старшие командиры — от отделенного до комроты. Нередки были и случаи рукоприкладства.
Андрей Мартьянов не исключает, что подобное могло иметь место. По словам Андрея Германовича, в/ч 02511 — отнюдь не идеальная часть в плане поддержания дисциплины и порядка. Уголовных дел, возбуждённых по поводу различных преступлений, совершённых в этой части, достаточно. Но вот что любопытно: показания, которые Назаров дал в военной прокуратуре, а перед этим в виде интервью рассказал репортёрам, при проверке не подтвердились.
Из этого отнюдь не следует, что контрактник врал. Можно предположить, что за время его отсутствия в части силами офицеров была проделана соответствующая работа с целью повесить «замок» на рты тем, кто мог бы засвидетельствовать показания беглеца. Но факт есть факт — то, что говорил солдат, официально не подтвердилось, значит, есть основания объяснить его побег нежеланием нести службу, а всё, что он в своё оправдание поведал, считать наговором и клеветой.
— Мы постоянно говорим: обращайтесь в военную прокуратуру. Нет смысла бежать домой, а там уже просить о помощи «Солдатских матерей» или прессу. В любом случае уголовное дело будет возбуждено военной прокуратурой по месту прохождения службы воина, — говорит Андрей Мартьянов. — И чем раньше солдат придёт к нам, тем больше шансов, что по горячим следам нам удастся доказать вину его обидчиков. В противном случае это будет сделать намного сложнее.
Можно предположить, что, если когда-нибудь Николай Коротков всё же обратится в военную прокуратуру Выборгского гарнизона (а призывался Николай из Воркуты), то к его возвращению в части успеют подготовиться более основательно, нежели к приезду Назарова. Имеется в виду «работа» со свидетелями.
Теперь немного о контрактной службе. Много говорилось, что перевод армии на контрактную основу, во-первых, здорово ударит по неуставным отношениям, во-вторых, материально заинтересует воинов, которые на «срочке» получают за свой ратный труд копейки. Что же происходит на деле? Отслужившего год (причём несколько месяцев, а то и полгода, пробывшего в «учебке»), 18-летнего юнца нередко чуть ли не силой заставляют подписать контракт на три года (правда, фактически парень по контракту служит два). При этом в ход идут различные уловки: обещания высокой зарплаты, бесплатного поступления в вуз, предоставления жилья и пр.
Клюнувшие на эти посулы молодые ребята подмахивают бумагу и вскоре оказываются в той же Каменке. Деньги-то им платят, но при этом более старшие по возрасту и сроку службы контрактники, да и офицеры, не брезгуют ни в морду дать, ни деньги отнять. Если доведённый до отчаяния воин ударится в бега, тоже не страшно. Раз он контрактник, значит, отвечает за себя сам. Может, ушёл в загул. Спрос за него с командования части не столь строгий, как если бы сбежал «срочник».
Изначально задумка была такой: контракт подписывают отслужившие срочную службу и готовящиеся к демобилизации воины, или же в армию возвращаются с «гражданки» парни, решившие вновь надеть погоны. И в том, и в другом случае решение о контракте принималось бы осознанно, без всякого командирского нажима. Случись какие-либо «наезды» на таких контрактников, думается, опытные служивые не растерялись. Сейчас же из неплохой, в принципе, идеи, вышла откровенная профанация.
В настоящее время органы милиции разыскивают несколько военнослужащих срочной службы, оставивших свои части, расквартированные в Каменке. Среди беглецов — уроженец Выборга Роман Юрьевич Дмитриев, 1986 года рождения. Роман был призван на срочную службу в 2004 году, бежал из части 15 августа 2006 года, уже будучи контрактником. До призыва проживал в посёлке Калинина, Сайменское шоссе, 32-38. Данные выборжанина мы публикуем по просьбе сотрудников военной прокуратуры Выборгского гарнизона. Будет лучше, если Роман добровольно явится туда с повинной.